"Последствия облучения проявились сразу": ликвидатор из Алматы рассказал о службе

К 35-летней годовщине со дня самой масштабной техногенной катастрофы в истории — аварии на Чернобыльской АЭС мы решили рассказать истории невоспетых героев — казахстанских ликвидаторов.

26-го апреля исполнилось 35 лет со дня трагической аварии на Чернобыльской атомной станции, произошедшей в 1986-ом году. Ежегодно в этот день ветераны Чернобыля, участвовавшие в ликвидации аварии, вспоминают о своей нелегкой службе, которая многим из них стоила здоровья.

К 30-ой годовщине аварии по инициативе казахстанских ветеранов Чернобыля, в 2016-ом году в сквере Байтурсынова в Алматы был установлен первый в городе памятник воинам-ликвидаторам катастрофы на Чернобыльской АЭС. Именно здесь, дожившие до наших дней ветераны, собираются для проведения памятных мероприятий.

У памятника прошло возложение цветов, в котором участвовало несколько десятков ветеранов. Мужчины разных возрастов, некоторые из которых уже весьма пожилые, пришли почтить память своих товарищей.

На мероприятии, помимо чернобыльцев, присутствовали ветераны Афганистана, представители общественных организаций, а также консул России в Алматы.

Рахим Абдыкаримов, участник ликвидации аварии на Чернобыльскй АЭС, почетный президент союза ветеранов Чернобыля и локальных войн.

Абдыкаримов отметил, что 26-го апреля все мировое сообщество вспоминает скорбную дату - 35-летнюю годовщину аварии на Чернобыльской атомной станции. По его словам, для всех ликвидаторов это особый день. В ликвидации последствий аварии участвовала 321 воинская часть со всех концов Советского Союза. Это были отдельные батальоны, полки, бригады, корпуса, в том числе из нашей республики. В Казахской ССР была сформирована воинская часть 20040 САВО (27-й казахстанский сводный полк химической защиты). Он находился в Чернобыле с мая 1986-го года по декабрь 1989-го года. За это время, по официальным данным, в ликвидации принимали участие 31 743 казахстанца . Из Алматы в Чернобыль было отправлено 5 118 ликвидаторов. Рахим отмечает, что каждый их них честно исполнил свой долг, спасая человечество от ядерной угрозы.

- Я служил тогда в Подмосковье в знаменитой Таманской гвардейской дивизии. Первый раз я попал в 30-километровую зону отчуждения ЧЭАС в мае 1986-го года, всего через несколько недель после аварии. Меня отправили в командировку в Киев, а затем в сам город Чернобыль. В мае 1986-го жителей города эвакуировали в город Воскресенск Московской области, и мы участвовали в эвакуации. Приехал в комендатуру, представился и мне сразу сказали, что нужно вывезти оттуда около 70 детей и 60 взрослых. Нам предоставили автобус и по спискам сопроводил их в Киев, а затем на поезд до Москвы и из Москвы в Воскресенск.

Вы знаете, люди не паниковали, но были подавлены. Должен сказать, что эвакуация проходила очень организованно, грамотно и четко. Никакой волокиты не было, все очень продумано. Людям, конечно, было тяжело бросать «насиженные» места, настроение у всех было подавленное, но большинство понимали, что нужно уехать. Хотя сейчас многие думают, что никто из них не знал об угрозе, все ее понимали и даже дети. Каждый в школе проходил бомбардировку Хиросимы и Нагасаки. С собой брали только документы, деньги и некоторые ценные вещи. Технику, машины, мебель и даже одежду — все оставляли там, чтобы быстрее выехать.

Рахим вспоминает, что первым впечатлением от Чернобыля для него стали неестественно желтые для конца весны листья и пожухлая трава. Природа сразу показывала, что это место заражено. Ликвидатор вспоминает, что иногда им попадались брошенные животные, у которых облазила шерсть, они были неестественно вялыми.

- Через год в 1987-ом году собрали 70 человек из нашей дивизии для отправки в Чернобыль на замену ликвидаторами. Дали день на отдых, а на следующий день из 70 осталось 38 человек. К сожалению, были и отказники. Все прекрасно понимали, что такое радиация, и какие могут быть последствия. Но мы были воспитаны так, что приказ от Родины был священным, и от него мы не имели право отказаться. Мы принимали участие в вывозе зараженной почвы. Из 30-километровой зоны отчуждения экскаваторами снимали 70 сантиметров почвы и вывозили ее за 100 километров в могильники. На замену везли почву с расстояния 150 километров. Я тогда командовал авторотой, и мы как раз занимались вывозом грунта. Каждый день отправлялось по 10-15 наших КамАЗов. Делали мы это потому, что был риск, что из почвы после дождей радиация проникнет в подземные воды. Так мы вывозили почву с одних и тех же участков каждые 2-3 недели.

Приходилось работать и на самой станции, там я был два месяца. Мы каждый день проводили дезактивационные работы в помещениях. Из шлангов поливали комнаты спецраствором. Там режим был - 2-3 минуты работаешь и выходишь. Одна группа зашла и за ней сразу другая. Работали в ОЗК (общевойсковой защитный костюм) и противогазах. Дозиметры были, но их не хватало. Допустим, мы выходим группой 10-11 человек и у меня одного только был дозиметр. Облучение там было везде, но по-разному. В некоторых местах прям повышенное, когда первый раз на станцию пошел, там был уровень радиации свыше 7 тысяч рентген.

Рахим Абдыкаримов вспоминает, что сразу после работы на станции они снимали защитные костюмы прямо в машине. После прибытия на базу первым делом всех пропускали через баню.

- Конечно, работая на станции, страх был, ведь это естественное нормальное состояние. Но мы понимали, что нужно спасать родную землю, людей и это было превыше всего. Многие знают, что ликвидаторам, работавшим на станции, давали по 150 грамм водки. Есть миф, что таким образом выводили радиацию, но ее нельзя вывести алкоголем. На самом деле таким образом немного притупляли страх и набирались уверенности. После приезда на базу тоже давали 150 грамм, чтобы расслабиться немного. Мы жили в чистой зоне, за пределами 30-километровой зоны, где находились все воинские части. Досуга особо не было, так как работали день и ночь, и приехав только успевали отсыпаться.

В общей сложности я проработал там полгода до апреля 1988-го года. После возвращения из Чернобыля часть нас сразу обследовали в госпитале. Последствия облучения проявились сразу. Когда уезжали из зоны аварии, нас сразу предупреждали, что в течение следующих пяти лет лучше не иметь детей. Так или иначе это отразилось на здоровье всех, кто там был. Радиация поражает все внутренние органы. К сожалению, медицина до сих пор не выработала эффективных способов лечения людей с лучевой болезнью. Так после Чернобыля нас раз в год посылали в санатории, и мы состояли на учете в поликлиниках.

Рахим Абдыкаримов отмечает, что несмотря на то, что с аварии прошло уже 35 лет, до сих пор не вышло достойных кинокартин казахстанского или российского производства, которые бы достойно отразили подвиг ликвидаторов. По его словам, отечественным кинематографистам должно быть стыдно, что лучший кинопродукт о Чернобыле создали американцы. Он надеется, что когда-нибудь и у нас смогут снять нечто подобное.

Автор: Роман Антонов